Ah, it's you, glorious orator (Liliana Nichiteanu, Anatoly Kotcherga, Philip Langridge) (Voice)歌词

А, преславный вития,
Достойный коновод толпы безмозглой;
Преступная глава бояр крамольных,
Царского престола супостат.
Наглый лжец, трижды клятву преступивший,
Хитрый лицемер, льстец лукавый,
Просвирня под шапкою боярской,
Обманщик, плут!
При царе Иване, (покой, господи, его душу),
Шуйские князья не тем почётом отличались.
Что? Да царь Иван Васильич Грозный
охотно бы тебя на угольках поджарил,
сам, своею царскою десницей,
ворочал бы на них посохом железным,
псалом священный напевая...
А мы не горды,
нам любо миловать надменного холопа...
Царь...
Что, что скажешь, Шуйский князь?..
Царь! Есть вести,
и вести важные для царства твоего.
Не те ль, что Пушкину,
Или тебе там, что ль.
Привез посол потайный от соприятелей,
Бояр опальных?
Да, государь!
В Литве явился самозванец,
Король, паны и папа за него!
Чьим же именем на нас он ополчиться вздумал?
Чьё имя негодяй украл? Чьё имя?
Конечно, царь, сильна твоя держава.
Ты милостью, раденьем и щедротой
Усыновил сердца своих рабов,
Душою преданных престолу твоему.
Хотя и больно мне, великий государь,
Хотя и кровью моё сердце обдаётся,
А от тебя скрывать не смею,
Что если дерзости исполненный бродяга
С Литвы границу нашу перейдет,
К нему толпу, быть может, привлечёт
Димитрия воскреснувшее имя!
Димитрия?
Царевич, удались!
О, государь, дозволь мне при тебе остаться,\Нельзя... Нельзя, дитя!
Узнать беду, грозящую престолу твоему...\Царевич! Царевич, повинуйся!
Взять меры, сей же час,
Чтоб от Литвы Русь оградилась заставами,
Чтоб ни одна душа не перешла за эту грань...
Ступай, Нет! Постой... постой, Шуйский!
Слыхал ли ты когда-нибудь,
Чтоб дети мёртвые
Из гроба выходили...
Допрашивать царей... царей... законных,
Избранных всенародно,
Увенчанных великим патриархом?
Ха, ха, ха, ха, ха, ха, ха... Что? Смешно?
Что ж не смеёшься? А?
Помилуй, великий государь!
Слушай, князь!
Когда великое свершилось злодеянье,
когда безвременно малютка погиб,
и труп его на площади лежал окровавленный,
тяжкой болью в сердцах угличан осиротелых
отдаваясь и к мщенью их взывая...
малютка тот... погибший... был...
Димитрий?
Он!
Василий Иванович!
Крестом тебя и богом заклинаю,
по совести всю правду нам скажи.
Ты знаешь, я милостив: прошедшей лжи
опалою напрасной не накажу.
Но если ты хитришь, клянусь тебе!
Придумаю я злую казнь, такую казнь,
что царь Иван от ужаса во гробе содрогнётся!
Ответа жду!
И ты не веришь мне?
Ужели усомнился в преданном рабе твоём
и казнью лютою стращаешь?
Не казнь страшна, страшна твоя немилость.